– О… разве в армии не запрещают пользоваться духами? – постарался изобразить невинность я.

– Иногда это разрешается.

Все с той же чарующей улыбкой она завела двигатель. Я занялся изучением небольшого украшения, висящего на зеркале заднего вида: маленький кусок бамбука, два сегмента толщиной в палец, с листьями. Довольно красиво. Мое внимание привлекло то, что стебель и листья пожелтели, от сухого северного ветра на бамбуке появились трещинки, однако Линь Юнь держала его на видном месте; следовательно, с этим бамбуком была связана какая-то история. Я протянул было к нему руку, собираясь рассмотреть его получше, однако Линь Юнь схватила меня за запястье. Ее изящная белая рука оказалась на удивление сильной, однако она тотчас же перестала сжимать, как только я отдернул свою руку, и осталось только нежное тепло прикосновения, от которого у меня учащенно забилось сердце.

– Это мина, – спокойно произнесла Линь Юнь.

Я посмотрел на нее, затем недоверчиво перевел взгляд на безобидный с виду бамбук.

– Это противопехотная мина. Конструкция простая: в нижней половине взрывчатка, в верхней взрыватель, представляющий собой гибкий ударник и резиновую ленту. Если наступить на такую мину, бамбук изогнется и взрыватель сработает.

– Э… откуда эта штука?

– Мина была захвачена на передовой в провинции Гуанси в начале восьмидесятых. Классическая конструкция, стоит не больше петарды, но обладает сильным поражающим действием, а поскольку металла в ней практически нет, обычные миноискатели не могут ее обнаружить. Сущая головная боль для саперов, поскольку внешний вид у мины совершенно непримечательный, и ее не нужно зарывать в землю. Достаточно просто раскидать такие по земле. Вьетнамцы разбрасывали их десятками тысяч.

– Трудно поверить, что такая маленькая вещь может убить человека.

– А убивать и не нужно, но мина запросто отрывает ступню, а оружие, которое только ранит, гораздо эффективнее подрывает боевую силу противника, чем оружие, которое убивает.

Впервые женщина говорила при мне так спокойно о кровопролитии и смерти, точно так же, как другие женщины ее возраста обсуждают косметику, и это меня смутило. Но кто может сказать со всей определенностью, не было ли это неотъемлемой частью того, что привлекло меня к Линь Юнь?

– Она и сейчас может взорваться? – спросил я, указывая на кусок бамбука.

– Вероятно. Однако за прошедшие годы резина взрывателя должна была высохнуть.

– Что? Вы хотите сказать… она и сейчас может…

– Совершенно верно. Мина по-прежнему на боевом взводе, взрыватель натянут, так что лучше ее не трогать.

– Но это же… слишком опасно! – воскликнул я, в ужасе глядя на бамбуковую палочку, раскачивающуюся на лобовом стекле.

Ясные глаза Линь Юнь смотрели прямо вперед. Она ответила не сразу.

– Мне нравится это чувство. – Затем, вероятно, чтобы нарушить неловкое молчание, она спросила у меня: – Вы интересуетесь оружием?

– Интересовался в детстве. Когда я видел оружие, у меня зажигались глаза. Большинство мальчишек такие… Но давайте больше не будем говорить про оружие. Вы можете себе представить, что должен испытывать мужчина, расспрашивая про оружие женщину?

– Вам не кажется, оружие обладает неиссякаемой красотой? – Линь Юнь указала на мину: – Какое совершенное произведение искусства!

– Я готов признать, что оружие действительно обладает притягательной силой, не поддающейся описанию, однако суть его в том, что это орудие убийства. Если бы это был просто кусок бамбука, красота его была бы потеряна.

– А вы никогда не задумывались о том, почему такая жестокая вещь, как убийство, способна породить подобную красоту?

– Действительно, очень глубокий вопрос. Я не готов на него ответить.

Машина свернула на узкую дорогу.

– На самом деле красоту предмета можно полностью отделить от его практического предназначения, – продолжала Линь Юнь. – Это как марка. Настоящая ее функция не имеет никакого значения для филателиста.

– Ну а для вас что является мотивацией в исследовании вооружения: красота или функциональность?

Как только эти слова слетели с моих уст, я почувствовал, что мой вопрос чересчур бесцеремонный. Однако Линь Юнь вместо ответа опять улыбнулась. Многое в ней оставалось для меня загадкой.

– Вы из тех, кто посвящает всю свою жизнь одной цели, – сказала она.

– А вы нет?

– Гм. Да, пожалуй.

На этом мы оба умолкли.

* * *

Машина остановилась перед садом. Горы, казавшиеся такими далекими, теперь возвышались прямо перед нами. Огороженный забором участок земли у самого подножия гор по большей части зарос сорняками; в одном углу стояло большое приземистое строение, похожее на склад, а рядом с ним три четырехэтажных здания. Перед ними застыли два военных вертолета. Я сообразил, что именно здесь снимался рассказ капитана-летчика о встрече с шаровой молнией. Должно быть, это был полигон, на котором испытывалось оружие на основе молнии, и, что разительно контрастировало с Центром новых концепций, территория надежно охранялась. В одном из зданий мы встретили начальника базы, полковника военно-воздушных сил по имени Сюй Вэньчэн. Линь Юнь представила меня ему, и я понял, что передо мной один из ведущих специалистов в области изучения молний в стране; я часто видел его работы в китайских и зарубежных научных журналах, поэтому его имя было мне знакомо, однако лично я с ним никогда не встречался и тем более понятия не имел, что он военный.

– Линь Юнь, на нас оказывают давление, чтобы мы закрыли эту лавочку, – сказал полковник. – Вы можете обработать высокое начальство?

Я обратил внимание на то, что он обращался к Линь Юнь не как начальник к подчиненной, а более осторожно и почтительно.

Та покачала головой:

– В данной ситуации я не имею права высказаться. Нам нужно действовать решительно.

И она говорила с полковником не как подчиненная с начальником.

– Тут дело не в решительности. Главное управление вооружений твердо стоит на своем, однако долго так не продлится.

– «Новые концепции» стремятся как можно быстрее выдать какой-нибудь результат, по крайней мере какую-нибудь теорию. Это доктор Чэнь из Института изучения молний.

– Если бы наши институты сотрудничали друг с другом, возможно, дело и не дошло бы до этой точки, – воодушевленно пожимая мне руку, сказал полковник. – То, что мы собираемся показать вам сегодня, станет сенсацией для любого, кто занимается исследованием молний.

Как раз в этот момент освещение в комнате заметно усилилось, словно только что отключился какой-то мощный потребитель энергии. Несомненно, полковник также это заметил.

– Похоже, он зарядился, – сказал он. – Линь Юнь, проводите доктора Чэня, пусть он посмотрит. Я с вами не пойду, поскольку, как вы правильно заметили, нам нужно действовать решительно. Затем вы лично свяжетесь с Институтом изучения молний и установите между нашими ведомствами контакт. Я был знаком с бывшим директором Сюэ, ушедшим на пенсию, и, как и мы, он не смог заинтересовать руководство результатами своих работ.